советник молча смотрели на убитого. Это был человек лет тридцати с небольшой бородкой и мягкими чертами лица, искаженными сейчас насильственной смертью, так что все лицо покойного смотрелось мученически, как будто перед тем, как убить, его еще и пытали.
– Что скажешь? – спросил Назаров у Загорского.
Тот пожал плечами.
– Да, собственно, ничего, кроме очевидного. Убийца левша: ударил ножом в печень, то есть бил левой рукой. Забелин его знал – сам впустил в комнату, спокойно сидел на кровати, удара не ожидал, а потому и сопротивления оказать не успел.
– Думаешь, не сопротивлялся? – усомнился Назаров.
– Вне всякого сомнения, – отвечал Загорский. – Ни на лице, ни на руках убитого ни ссадин, ни синяков. Кроме того…
Он наклонился к половику, отогнул край – стал виден прямоугольный кусок пола, более светлый, чем те места, где половика не было.
– Половик лежит, как лежал. Была бы драка, его непременно бы сдвинули.
Загорский опустил половик, выпрямился и продолжил.
– Очевидно, убитый убийцу знал, потому что в отсутствие хозяина впустил его в дом. Более того, с убийцей он был в хороших отношениях – на столе два стакана с вином, один почти пустой, другой – полный. Убийца от природы очень силен, но сейчас, вероятно, не в лучшей физической форме. Глаза, скорее всего, желтоватые, цвет кожи синюшный. Возможно, страдает метеоризмом.
Назаров посмотрел на него с удивлением: откуда Нестор может знать такие детали, особенно про метеоризм?
– Это просто, – отвечал Загорский. – Я полагаю, что убийца страдает циррозом печени, отсюда и желтоватые глаза, и синюшность кожи, и все остальное.
– Циррозом? – удивился штабс-ротмистр. – А до цирроза ты как доискался?
– Во-первых, один стакан из двух, стоящих на столе, наполовину пуст, другой полный. Скорее всего, именно полный стакан и есть стакан убийцы.
– Из чего ты это вывел? – полюбопытствовал Николас.
– Не стал бы хозяин наливать себе в стакан, если воздерживается от выпивки. Из полного стакана, забывшись, можно отхлебнуть, а из пустого – нет. Значит, не пил именно убийца. Идем дальше. По какой причине человек воздерживается от вина? Либо убеждения – например, он старовер, либо болезнь. Но религиозные убеждения трудно сочетаются с хладнокровным убийством. Следовательно, болезнь. Вино не показано при целом ряде заболеваний – к примеру, шизофрении, сердечных недомоганиях, циррозе печени. Я выбираю цирроз, и вот почему.
Надворный советник подошел к раскрытому сундуку. С левой стороны от него на полу темнело небольшое влажное пятно. Нестор Васильевич наклонился и осторожно коснулся пятна указательным пальцем. Потом поднес палец к носу, понюхал.
– Так я и думал – кровь, – кивнул он. – Это подтверждает мою версию.
Николас только руками развел.
– Помилуй, Нестор, – сказал он. – Ты, конечно, человек выдающийся, но все же будь любезен, объяснись. То, что ясно для тебя, совершенно непонятно для простого штабс-ротмистра вроде меня.
Загорский кивнул головой.
– Объясняю, – сказал он. – Забелин к сундуку не подходил, рядом с ним нет кровавых следов. Да и рана его слишком тяжелая, чтобы, получив ее, человек расхаживал по комнате. Следовательно, эта кровь явно принадлежит убийце. Кровотечения из носа – один из признаков цирроза.
– А если убитый просто расквасил ему нос во время драки?
– Никакой драки не было, – отвечал надворный советник.
– Из чего ты это вывел?
– Как я уже сказал, на руках Забелина нет никаких повреждений, которые непременно возникли бы, если бы он сцепился с убийцей. Кроме того, мы не видим следов драки в комнате.
Тут уже Назаров возмутился: как это – нет следов? А стулья на полу?
– Стулья – еще одно доказательство моей правоты, – отвечал Загорский. – Их обронили не в пылу борьбы, а случайно задев.
– И каким же образом это доказывает твою теорию про цирроз?
Нестор Васильевич улыбнулся. Николас, конечно, знает, что печень тесно связана с желчным пузырем. Больна печень – болен и желчный пузырь. Эти органы, помимо прочего, отвечают за ловкость перемещений в пространстве. Согласно китайской медицине, если человек вдруг начинает задевать и опрокидывать предметы вокруг, это первый признак поражения желчного пузыря.
– Черт знает, что за теория! – возмутился штабс-ротмистр. – А если человек неловкий, если он, наконец, просто тучный?
– Наш убийца никак не может быть тучным, – отвечал Загорский. – Взгляни на покойника. Он худощав.
– И что же?
– А то, что ударив Забелина, убийца забрызгал свой пиджак кровью. Идти в таком виде по улицам он не мог и потому надел пиджак покойника. А брюки, как видишь, остались висеть на гвозде. На тучного убийцу пиджак Забелина просто бы не налез.
– А куда он девал свой пиджак, окровавленный?
– Спрятал где-то в доме. Или, скорее, сунул в какой-то мешок и вынес. Вынес же он нож, не стал оставлять. Убийца, судя по всему, нам достался предусмотрительный.
Некоторое время Назаров ошеломленно молчал.
– Ну, предположим, что все так, как ты описал, – сказал он наконец. – Какая нам от этого польза? У меня тут на ярмарке сейчас двести тысяч приезжих, не говоря про нижегородцев – где и как я буду искать твоего худого левшу с циррозом печени?
Нестор Васильевич на это только плечами пожал: его дело – установить приметы убийцы, как с ними поступать – пусть господин жандарм сам решает. Впрочем, осмотр ведь не закончен, может быть, им удастся выяснить что-то еще, исследовав этот сундук, в котором, судя по всему, покойный держал что-то важное.
С этими словами надворный советник принялся за осмотр сундука. Сундук, впрочем, был совершенно пуст и, казалось бы, для осмотра не представлял никакого интереса. Однако Загорский, кажется, держался иного мнения.
– Чего ради здесь стоит пустой сундук? – задумчиво проговорил он.
Штабс-ротмистр пожал плечами: вероятно, это сундук хозяина. Может быть, постоялец им и вовсе не пользовался. На это надворный советник отвечал, что если бы сундуком не пользовались, он был бы закрыт на замок и в нем, скорее всего, лежала бы всякое тряпье. Однако он не закрыт и, более того – взломан…
И точно – на дужках сундука, куда вешался замок, были видны глубокие царапины, оставленные, вероятно, каким-то инструментом.
– Не каким-то, – поправил Назарова Загорский, – а обычным ломиком.
Николас кивнул и решил продемонстрировать дедукцию.
– Видимо, там лежало что-то такое, за чем и явился убийца, – глубокомысленно заявил он.
Загорский никак не отозвался на это мудрое замечание. Тщательнейшим образом исследовав сундук снаружи, он зачем-то вытащил из кармана носовой платок и провел им по пустым внутренностям сундука. Платок моментально перестал быть белым, но, похоже, Загорского это не сильно смутило.
– Ага, – сказал он, с интересом разглядывая платок, – кажется, что-то есть.
Он понюхал платок – один раз, потом
